Диалог с Рафаэлем Левчиным (Чикаго, США)
Д. С. Не произошло ли после той прогулки так, что кому-то из вас стало плохо, или наоборот — было нехорошо, а потом вдруг отпустило?
Р. Л. М-м-м... вообще-то моей жене стало не очень хорошо, но не сразу, а через сутки, так что едва ли это связано. А что, бывало?
Д. С. В практике выслеживания действовать такой большой группой непросто, особенно если в ней находятся неподготовленные люди — внимательность распределяется по группе непредсказуемо, и на пике внимания у отдельных наблюдателей может возникнуть перегрузка.
Теперь о собаке. В нескольких случаях розысков Луки среди наблюдателей вдруг появлялась рыжая собака. Не было ли чего-то подобного и у вас? Например, она могла привязаться по дороге к Матиушу.
Р. Л. Нет, но Матиуш сам рыжий.
Д. С. Даже так. Выходит, рыжая собака сама вела вас.
Р. Л. Притом рыжая собака в этом доме была на моей памяти впервые (знакомые оставили на несколько дней).
Д. С. Вы говорите о пятикратном чистом и громком трубном звуке. Обычное ли явление для тех мест — громко гудящие полуночные поезда? Уверены ли вы полностью в механическом происхождении звука?
Р. Л. Нет, конечно, не уверен; никогда раньше не слышал гудящих в этих местах поездов, тем более по ночам — собственно, потому и спросил, что это. Но мало ли чего я не слышал... Короче, мы все уверены, что это был знак. А вот его происхождение... дон Хуан, помнится, обращает внимание Карлоса на фыркнувшую кофеварку и утверждает, что это знак.
Д. С. Как минимум это знак того, что кофе готов. «Лука, несомненно, объявился», — утверждаете вы в свою очередь. А может, он как раз в этот момент сделался Петром?
Р. Л. Гм... возможно. Но мы были где-то настроены, что Лука — выигрыш, тогда как Пётр в лучшем случае неизвестность. Поскольку все ощутили прилив энтузиазма, то сомнений, что это именно объявление Луки, ни у кого не возникло.
ПЬЕСА-ОДНОСТРОК
